«Папа, меня задержали, когда я покупал наркотик». Пенсионеры из Краснодара рассказали, как полицейские подбросили их сыну наркотики

Пенсионеры-инвалиды Николай и Светлана уже третий год пытаются восстановить репутацию своего сына Игоря, осужденного за хранение наркотиков. Они уверены в невиновности сына и утверждают, что запрещенные вещества ему подбросили краснодарские полицейские, чтобы получить взятку. Для таких мыслей у них есть основания: версии обвинения противоречат важные экспертизы, документы и другие доказательства.

Рассказать свою историю пожилые люди решили после резонансного дела журналиста «Медузы» Ивана Голунова.

Из-за опасений родителей молодого человека их имена и имя их сына изменены. Копии материалов дела имеются в распоряжении редакции.

20 тысяч рублей и iPhone за чай

В мае 2016 года, за три месяца до уголовного дела, 20-летний Игорь возвращается домой с двумя несовершеннолетними приятелями. В районе улицы Вишняковой у них на пути стоит полицейский автомобиль. Двое старших сержантов из ОБ ППС №1 Элизбарьян и Шевченко приказывают молодым людям подойти к ним для проверки документов и обыска. Игорю полицейские велят уходить, но тот не хочет оставлять младших товарищей и отказывается.

«У Кости патлатая музыкальная прическа. Решили, что он годится на «наркошу». В сумке с нотами [полицейские] копали-копали и вытащили, этот, якобы спайс», — говорит Николай. «Вытащили тетрадный листок, свернутый в кулек, а в нем чай. Сказали, что это спайс», — уточняет Светлана.

Полицейские составляют протокол. «Рядом продуктовый магазин, от него привели «алкаша» с бутылкой. Заставили его и Костю все подписать. После этого позвонили, подъехала вторая бригада. Двое, на черной «Тойоте Камри». Те уехали на службу Родине, а эти двое в штатском начали обрабатывать ребят. Потребовали собрать 150 тысяч рублей в течение часа. Костя позвонил деду. Дед пришел и рыдал, обещал свой «жигуль» продать и расплатиться. Игорь объяснил полицейским, что его родители пенсионеры-инвалиды. Тогда они сбросили его долю до 20 тысяч», — продолжает Николай.

«Игорь позвонил тете, которая стала собирать деньги. Когда поняла, что их не хватает, позвонила мне. Я когда услышала, что произошло, у меня все внутри упало», — говорит Светлана.

На банковскую карту Игорю сбрасывают нужную сумму. Полицейские отвозят его к ближайшему отделению Сбербанка, он снимает деньги и отдает их. Полицейские считают деньги, рвут протокол и сжигают его куски, а чай развеивают по ветру. Дополнительно отбирают у Кости iPhone за 37 тысяч, а затем развозят всю компанию по домам.

На следующий день Николай звонит на телефон доверия и в дежурную часть, после чего к нему приходит участковый, чтобы составить заявление. Через полтора часа на телефон Игоря звонит один из тех полицейских, что приехали на «Камри»: «Я тебе че плохого сделал? Ты понимаешь, что я тебя сейчас посажу, и мне ничего не будет? Так что скажи отцу, пусть пойдет заберет заявление», — вспоминает слова полицейского Светлана.

Родители настояли на следственных действиях. В итоге им пришли отписки. В полиции ответили, что их сотрудники не имели права проверять документы у Игоря и компании, поэтому Элизбарьяна и Шевченко привлекли к дисциплинарной ответственности. iPhone Косте вернули через полторы недели, а его мать позвонила Игорю и потребовала, чтобы его отец забрал заявление, — тогда им вернут деньги. Заявление семья Игоря забирать не стала, деньги им никто не вернул, уголовное дело СК возбуждать не стал. Про вторую пару полицейских все «забыли».

«Его догнали, свалили на землю и стали избивать. Человек перестал двигаться»

Вечером 15 августа Игорь приезжает на такси к гипермаркету «О’кей» на улице Минской. На парковке он ждет знакомых, чтобы забрать шлем для мопеда. Игорь разговаривает по телефону и ходит взад-вперед по тротуару, заходит за угол рекламного щита. В этот момент к нему подходят двое мужчин в гражданской одежде, один быстро показывает удостоверение, второй выхватывает телефон. Игорю крутят руки и сажают в «Тойоту» белого цвета. Там у него выворачивают карманы, отбирают паспорт, павербанк, деньги и ключи. После обыска на него надевают наручники и ведут в другую машину — белый внедорожник. В нем уже в наручниках находится парень по имени Сергей.

Парковка у гипермаркета «О’кей» на улице Минской. Фото: Александр Тимофеев, Свободные Медиа

Игоря сажают на пассажирское место за водительским креслом. Следом в машину на переднее пассажирское место садится мужчина, которого все называют «Женя». Он спрашивает Игоря: «Ты помнишь, зачем ты сюда приехал?». Игорь не понимает, о чем его спрашивают. В ответ на молчание мужчина бьет его ребром ладони по левому виску. Затем говорит: «Ты приехал сюда за СК 0,3». Наступает молчание. Игорь понимает, что ему остается только соглашаться: «Да-да, за этим». Мужчина бьет парня по голове еще несколько раз, пока тот не произносит: «Я приехал сюда за СК 0,3».

Пытаясь понять, что происходит, Игорь смотрит в окно. На улице задерживают еще пять человек.

«Один из них еще пытался убежать. Его догнали, свалили на землю и стали избивать. Человек перестал двигаться. Игорь рассказал, что тогда сильно перепугался. Этого человека подняли, отнесли куда-то и бросили. Тут же сели по машинам и уехали», — вспоминает слова Игоря его мама (этот момент кратко описан в показаниях юноши — прим.ред).

Район гипермаркета «О’кей» является территорией участкового пункта полиции №4 по Юбилейному микрорайону, однако шестерых задержанных привозят в УПП №8 на улицу Гагарина. Всех сажают в большую «комнату-накопитель» и обещают избить самых тупых. Первым на разговор забирают Сергея, позже к нему приезжает мать — их отпускают. Игоря ведут в кабинет, там «Женя» расспрашивает про родителей, размер их пенсии; дает парню его телефон, говорит звонить отцу и диктует нужные слова. По телефону Игорь говорит: «Папа, меня задержали, когда я покупал наркотик». «У О’кея», — неожиданно для полицейского добавляет молодой человек, после чего у него отбирают телефон.

Николай перезванивает сыну через две минуты, но уже слышит голос незнакомого мужчины: «У Игоря проблемы. Приезжайте. Гагарина 135/1».

«Женя» предлагает задержанному выбор. Если он возьмет в руки сверток и покажет его позже понятым, то отделается штрафом в 10 тысяч рублей. Если откажется, то они поедут к «О’кею» и найдут там закладку, за что Игорь получит до 12 лет тюрьмы и штраф в 500 тысяч рублей. Игорь соглашается, пытается сначала взять пакетик костяшками пальцев, чтобы не оставлять отпечатков. Однако «Женя» замечает это и заставляет обычным способом положить пакет в карман джинсовых шорт. «Женя» предупреждает его: «Если пакетик потеряешь, тебе будет очень плохо».

Игорь делает и подписывает все, что ему велят. К участку приезжают его отец и тетя. Николая встречает «Женя», мужчина 45-50 лет в гражданской одежде. Он отказывается называть фамилию и показывать удостоверение. Только говорит, что его зовут Евгений Николаевич. Николай говорит, что его сын не мог принимать наркотики: «Мужик, он донор с 18 лет. Регулярно сдающий кровь. Он волонтер в детской онкологической больнице. Он будущий учитель. Не пьющий и не курящий». На это Евгений отвечает: «Это все родители так говорят. Ладно. Сейчас он вам все расскажет».

В присутствии полицейских Игорь рассказывает отцу и тете, как купил наркотики. В моменты, когда полицейские на него не смотрят, он жестами показывает, что не делал этого. Игоря уводят, отец и тетя остаются с Евгением в присутствии других сотрудников. Николай говорит Евгению: «Мужик, ты на взятку надеешься? Ничего не будет. На, почитай письмо». Мужчина показывает ответ краевой полиции о вымогательстве взятки у сына.

«Ты видишь? Твои нас уже ограбили, мы до сих пор долги из наших пенсий выплачиваем. У нас нет денег», — говорит Николай.

Евгений жестко отвечает: «Тогда с колледжа его выгонят, с молодежью ему работать не дадут (Игорь учился на педагога, — прим. ред). И будет уголовное дело. Уезжайте домой, сейчас его отвезут на медосвидетельствование. Деньги у него есть, он приедет домой». Евгений уходит, но затем останавливается, оборачивается и с улыбкой добавляет: «А в моче у него обязательно найдут наркотик».

Игоря отвозят на медосвидетельствование в ГКБ №1. По его словам, из персонала в кабинете присутствует только медсестра. Приехавший с задержанным сержант Станислав Маказеб говорит ей: «Шесть. Девять» (статья 6.9 КоАП «Употребление наркотиков» — прим. ред). Игорь ничего не понимает и сдает анализы, после чего ему говорят выйти. Результат он ждет около 40 минут. В итоге Маказеб говорит, что у парня в анализах нашли то ли амфетамин, то ли марихуану. Игорю дают расписаться на контейнерах и отпускают.

«Я должен верить коллеге-полицейскому. Тебе я не верю»

22 августа Игорь приходит на допрос к дознавателю Бармену Хачатуряну. По словам юноши, дознаватель дал ему подписать уже готовые показания: «Если ты будешь опротестовывать, то только увеличишь себе срок и штраф». Молодой человек рассказывает свою версию, но на это Хачатурян ему отвечает: «Ну может быть так, а может и не так. Я должен верить коллеге-полицейскому. Тебе я не верю. Подписывай».

В обвинительном заключении Игорь утверждает, что ему вызвали бесплатного адвоката, но допрашивали без него. При этом в протоколе допроса указан защитник по назначению Андрей Нагорный. В итоге юноша все же подписал протокол, так как «ему было сказано, что в любом случае не отвертеться от данного уголовного дела».

В подписанном протоколе говорится, что молодой человек 15 августа около 22 часов через мессенджер Telegram договорился купить у пользователя «Goldorda» наркотик «СК». Через терминал в магазине по улице Адыгейская Набережная перевел продавцу 1000 рублей. В 22:50 у гипермаркета «О’кей» он забрал закладку с 0,3 граммами метилэфедрона, а во время возвращения домой был задержан тремя полицейскими недалеко от их участкового пункта на улице Гагарина.

Задержавшие Игоря полицейские майор Алексей Сорогин и капитан Евгений Гриппа в своих показаниях рассказывают, что примерно в 23:20 они заметили подозрительного молодого человека, что тот оглядывался по сторонам. Полицейские подошли к нему, чтобы проверить документы. При себе у Игоря их не оказалось. После предложения пройти в пункт полиции он стал убегать — его задержали и отвели внутрь. При понятых у задержанного нашли наркотики, в телефоне обнаружили Telegram с фотографией и местом закладки в районе гипермаркета «О’кей».

«Или ты подписываешь, что добровольно будешь лечиться от наркомании, или тебя будут лечить принудительно»

В сентябре дознаватель Хачатурян снова вызывает Игоря. На этот раз, чтобы снять отпечатки пальцев. По словам Игоря, на возражения Хачатурян отвечает, что если тот не придет, то отправится в СИЗО. В полиции Игоря задерживают до суда по части 1 статьи 6.9 КоАП «употребление наркотиков». На следующий день судья Ленинского районного суда Вячеслав Ряднев назначает Игорю сутки административного ареста, засчитывает время задержания и отпускает.

Родители молодого человека рассказывают, что на заседание никого не пустили, не было даже представителя полиции. В небольшой кабинет зашли лишь судья Ряднев и Игорь с конвоем. Ряднев был без мантии, во время заседания спросил Игоря, за что его судят. Когда услышал ответ, сказал ему подписать соглашение на лечение от наркозависимости: «Или ты подписываешь, что добровольно будешь лечиться от наркомании, или тебя будут лечить принудительно».

В протоколе судебного заседания у Игоря несколько раз меняется пол. Там же появляется майор полиции Заварухин, который почему-то оглашает административный протокол в отношении некой Тамары Жилиной. Затем Заварухин заявляет, что Игорь виноват, так как его отвезли на медосвидетельствование. Результат тестирования на наркотики в протоколе заседания не упоминается. Более того, в материалах административного дела нет направления на медосвидетельствование, без которого проводить его нельзя.

Что не так с доказательствами?

К суду по уголовному делу Игорь и его родители подходят уже с большим количеством доводов невиновности. Например, суд приобщил экспертизу, которая показала, что в телефоне Игоря не было информации о покупке наркотиков и не было соответственных сообщений в Telegram.

Также показаниям полицейских противоречат данные биллинга телефона Игоря. В 22 часа он уже ждал друзей у «О’кея». По версии обвинения, Игорь в это время еще находился дома и договаривался о покупке наркотиков. В 22:39 Игорь звонил отцу из района пункта полиции №8 на улице Гагарина, а не забирал наркотики у «О’кея». В 23:20 он не мог возвращаться домой по улице Гагарина, так как живет совершенно в другом районе. Подтвердить версию Игоря мог бы биллинг телефонов полицейских Сорогина и Гриппы, но тот же судья Ряднев отказал в запросе информации, хотя ходатайство поддержал даже прокурор.

Другим доказательством невиновности их сына родители Игоря называют подписи врача Мурата Блягоза. В акте и справке о медосвидетельствовании подписи отличаются. Это, по мнению пенсионеров, подтверждает отсутствие врача на рабочем месте и подделку подписи. Игорь рассказывал, что не видел врача в больнице — только медсестру. Сержант Маказеб, который привез в больницу парня, также заявил в суде, что в кабинете видел только медсестру (медосвидетельствование может проводить только врач либо фельдшер — прим. ред). Однако ортопед Блягоз в суде настоял, что был на рабочем месте и видел Игоря, но признаков наркотического опьянения в его поведении не заметил. Краевая прокуратура дала указания полиции провести проверку по заявлению о фальсификации, но ответ родители юноши так и не получили.

Кроме того, в акте медосвидетельствования говорится, что в анализах Игоря была обнаружена марихуана, но не были обнаружены каннабиоиды (марихуана относится к каннабиоидам — прим. ред). Врач-ортопед Блягоз не смог в суде объяснить, является ли марихуана каннабиоидом: «Все определяет компьютер. Этот результат мы и пишем. Свое дописать мы не можем».

Подпись на акте медосвидетельствования и на справке. На справке отсутствует номер

Родители Игоря показали суду результаты анализа ногтей сына. Тест лаборатории «Хеликс» дал отрицательный результат на вопрос о потреблении им наркотиков на момент задержания. Также отрицательный результат дала полицейская экспертиза смывов с рук Игоря.

Кроме того, понятой в протоколах и опросе оставил не свою подпись. На суде он заявил, что сделал это в знак протеста, так как не хотел участвовать в деле. По его словам, пакет с наркотиком доставали из куртки, хотя в материалах дела всюду написано, что из кармана джинсовых шорт. Также понятой не смог вспомнить, чтобы при нем изымали и досматривали телефон Игоря.

Вызванный в суд таксист пояснил, что действительно отвозил Игоря к «О’кею». Через несколько минут к нему подошел полицейский, который поинтересовался, оплатил ли парень заказ. Сами полицейские на разных этапах следствия давали разные показания. Менялось число и состав группы, которая задерживала Игоря. При этом цель поездки юноши к «О’кею» подтвердил его коллега по работе в детском лагере.

Несмотря на доводы защиты, судья Ленинского районного суда Герман Лоншаков приговорил Игоря по части 1 статьи 228 УК к 10 тысячам рублей штрафа. В апелляции юноше удалось отменить штраф, но не обвинительный приговор.

После приговора

Следствием уголовного дела стало исключение Игоря из колледжа. Из-за этого он не смог стать учителем начальных классов, педагогом в четвертом поколении. Его желание помогать людям никуда не делось — он работает там, где это возможно с судимостью. Первое время после возбуждения уголовного дела Игорь не мог говорить о произошедшем. Спустя три года он может об этом даже пошутить.

Отец Игоря говорит, что десятилетиями считал себя патриотом России. Сейчас не считает. Родители юноши столкнулись с игнорированием их проблемы во всех органах власти — не помогло и обращение Николая к президенту, хотя мужчина и сегодня готов лично привезти в Москву все материалы дела.

«Мы проиграли, потому что на стороне преступников фактически действовали не только сотрудники трёх медучреждений, города и края. Эстафету преступников по созданию подложных и сфальсифицированных документов приняли сотрудники отдела дознания УМВД по Краснодару, адвокат по назначению, следователи полиции и следственного отдела СУ СКР по краю, сотрудники окружных прокуратур и судов Краснодара и края», — заключает Николай.

Николай и Светлана подали жалобу в Европейский суд по правам человека, сейчас готовят жалобу кассационную. Они надеются, что после публикации дела в СМИ краевая прокуратура наконец обратит на него внимание и внесет кассационное представление, чтобы оправдать молодого человека и восстановить справедливость.